Мой берег

( Литсо )

Заказное-портретное.
С днем котофф, аднака, с началом весны.

Что-то я тут давно не.

Кот, Который гуляет Сам по Себе.


( С лапами )

Солнце простреливает бетон дома навылет, стены теплые уже изнутри. Разомлевшие котики лежат на разных поверхностях и переваривают завтрак - Дуурины пятки торчат со шкафа, Нильс свернулся в условной тени в углу подоконника, Выкусень дремлет буханочкой на краю стола.
Чорный растянулся на комоде, упираясь пятками в старый Зингер, ему что-то снится, и он чмокает во сне и подвывает.
За окном по шоссе проносится какой-то чокнутый гонщик, газуя на весь район. Нильс игнорирует, Дуура на шкафу вздыхает, Выкусень поднимает голову и снова укладывается. Чорный, выдернутый из сна неожиданным звуком, вздрагивает, с трудом разлепляет глаза и ошалело осматривается. Гонщик трещит уже где-то в отдалении, вокруг тихо и все спят, и Чорный с облегчением потягивается и через спину переворачивается на другой бок...
Грохот подбрасывает полупроснувшегося кота и уносит его через диван об шкаф. Со шкафа на его голову ссыпается Дуура и с матерным мявкаьем уносится нафинг в коридор, следом за ней высоким скачком вылетает Выкусень с гребнем на спине, я хватаюсь за банку с водой, чтоб ее не перевернули.
Перепуганный Чорный с хвостом-ершиком, вытянув шею, издалека пытается обнюхать Страшную и Ужасную пустую бутылку из-под минералки, которая по инерции докатывается до стола и останавливается - Ждет в Засаде, надо думать, чтобы Наброситься и Пожрать.
Кот Нильс спрыгивает с подоконника, вытягивает шею, принюхивается.
Смотрит на Чорного, присевшего на полусогнутых лапах с шерстью дыбом.
Смотрит на бутылку.
Подходит к Чорному и отвешивает ему оплеуху.
Величественно выходит мимо пустой бутылки из комнаты вон. Он ляжет спать в другом месте, где чорные дураки ничего не роняют.

Год назад (и ранее) кошка Выкусень перемещалась за мной по квартире, куда бы я ни пошла. Она могла дрыхнуть рядом или у меня на стуле за спиной, или хоть на шкафу, но если я вставала с места, кошка приоткрывала глаз, для начала один, и внимательно следила, куда это я собралась. В ванную кисти мыть меня можно было отпустить и одну - ванная со шкафа отлично просматривается; а вот если я топала дальше, на кухню или хоть к ребенку в комнату, Выкусень спрыгивала со шкафа и плелась следом, потягиваясь на ходу, зевая и всячески выражая свое неудовольствие.
Однако теперь у нас завелся (видимо, окончательно, ооо) молодой кот Черный.
Выкусень может по-прежнему дрыхнуть у меня на шкафу или на стеллаже, но у меня за спиной на стуле теперь возится и пихается когтями он, и если я куда-то выхожу, кошка Выкусень, может, и посмотрит одним глазом, но никуда не двинется, а за мной в сортир, в ванную или куда угодно с деловым видом потопает именно Черный.
(надо его все-таки как-то назвать...)
Интересно, обязанность отслеживать перемещения хозяина всегда возлагается на младшего в прайде?


( Чо? Работать? )

Чорный ест сырую капусту.
Ухитил из мусорного ведра кусок очисток и пожрал, и предложенный кусок слопал тоже.

Кукурузу многие кошки едят (и она проскакивает насквозь, не видоизменяясь), Мерс еще ел финики и дыню, в память об ангорских предках.
Но сырую капусту? Кот Кролик?

Мне никогда не снятся кошки. Исключением был кот Мерседес, приходивший в мой сон проститься и потом пару раз еще заглядывавший проверить, как я тут без него.
Третью ночь ко мне на диван приходит дрыхнуть черный бандюк и третью же ночь шляется по моим снам.

Все-таки правильно черных котов считают ведьмовскими.

Бегала по делам по нынешней метели, пришла вся, облепленная снегом, с ботинок лужа, шуба - натуральный морской котик, черный и мокрый.
Повесила ее, шубу то есть, на стул сушиться - на вешалке у нее капюшон не проветривается.
Ушла чего-то съесть, засунула стирку в машину, встретила ребенка из школы, повозилась на балконе в картоне на предмет коробку вырезать.
Вернулась, протянула руку к шубе потрогать, высохла ли - шуба вытаращила на меня глаза и зевнула от души во всю розовую пасть с шестью клыками.
Этот бандюк утоптал капюшон и устроился в нем дрыхнуть. Вообще черный кот неудобен тем, что его плохо видно без достаточного освещения, я за всю жизнь с моим котостадом столько не наступала на кошек, сколько он попадается мне под ноги (и под задницу).

Пять курячьих голов примерно одинакового размера и пищевого достоинства и пять котов.
Сначала нужно бросить Черному, потому что кому бы вы не бросили, все равно в первую прилетевшую пищу вцепится черный.
Потом порцию получает Дуура, потому что орет и путается под ногами, вы все равно об нее спотыкаетесь.
Потом головы получают Митька, Выкусень и Нильс - практически одновременно.
Нильс разворачивается головами в угол, издает предупредительное урчание и закрывает обширным волосатым задом доступ к своему обеду.
Митька обнюхивает свою порцию и начинает озираться вокруг, может кому вкуснее досталось?
Выкусень точно знает, что Митьке досталось вкуснее, поэтому бросает свою куроголову (предварительно отжевав от нее мягкую часть около шеи)и неуловимым движением проскальзывает за митькиной спиной. Когда Митька, наглядевшись и поняв, что нигде ему ничего не обломится, наклоняется к еде, он обнаруживает там загривок аппетитно чавкающей Выкусени.
А Черный хватает куроголову и подбегает с ней сначала к Дууре. Но Дуура не хочет меняться, поэтому он несется с курятиной в зубах мимо нильсовой индеферрентной задницы в коридор, где неприкаянно лежит куроголова, обгрызенная Выкусенью - и он бросает свою голову, вцепляется в эту и принимается быстро ее пожирать, пока не отобрали.
До Митьки доходит, наконец, что в этом доме жрут все, кроме него, он предпринимает попытки восстановить справедливость. Выкусень в ответ удивляется - какая справедливость голова, он вообще о чем? Не было тут ничего, вот, пусто же, ни кусочка. Черный, урча и давясь, жрет бывшую куроголову Выкусени, а свою заботливо придерживает лапой. Митька идет по направлению к Нильсовой заднице, но ее обладатель тоже уже откушал и садится намывать бакенбарды. Дуура, презрительно мявкая, пробегает мимо. Черный с вантузным звуком заглатывает бывшую выкусенью куроголову и азартно впивается в свою.
Митька садится на хвост, обиженно развешивает уши и смотрит на меня с укором - как я допустила это безобразие? Особенно черное?

Сижу леплю. Получается совершенная курица-гриль на бутылке, хочется верить, что это промежуточная стадия.
На стол запрыгивает черный, уверенно проходит и ложится передо мной - всей своей шерстью на пластику.
Беру под пузо и нежно выдворяю, опуская лапами на пол.
Запрыгивает снова и снова укладывается.
Беру за шкирку и выдворяю, отпуская поближе к полу.
Запрыгивает снова и снова укладывается.
Беру за шкирку, встряхиваю и выбрасываю с высоты в полметра.
Запрыгивает снова и снова укладывается.
Беру за шкирку, встряхиваю, шиплю и...
...понимаю, что в пузо мне втыкается что-то холодное. Опускаю взгляд и обнаруживаю скальпель обыкновенный медицинский, острием упирающийся в мои упитанности. На рукоятке скальпеля стоят черные лапы.
Встряхиваю шантажиста, плюю ему в черную морду и выкидываю за дверь в коридор.